Прощай, Нью-Йорк? [СИ] - Светлана Бланкина

о Клэр я уже давно не думаю, но… она права. Я глушил в себе это чувство на протяжении нескольких лет, я обманывал себя, чтобы жить дальше, чтобы забыть её… но Клэр вернулась и теперь с каждым новым днём мне всё тяжелее лгать самому себе.

— Боже, Джек, неужели ты действительно думал, что обманув всех, тебе удалось обмануть и меня? — спрашивает она, по одному моему взгляду поняв, что я хотел ей возразить. — Не важно, что ты не можешь признаться в этом мне, но признайся хотя бы себе, что всё ещё любишь Клэр, признайся себе, что всё ещё любишь её даже после того, что она сделала, признай, Джек, что любишь её даже четыре года спустя.

Между нами вновь повисает тишина, я пытаюсь справиться с мыслями, с правдой, от которой уклонялся столько лет, я пытаюсь её принять.

— Джек, — зовёт меня Джессика, и я поднимаю на неё потерянный взгляд, — если мы правы и у Клэр действительно проблемы, то… я уверена, ты ей тоже не безразличен и если ты вернёшь её доверие, то она всё тебе расскажет.

— И как мне это сделать? — сдавшись, перестав бороться за собственно придуманную ложь, спрашиваю я. — Не думаю, что Клэр так просто мне довериться… я уже много чего ей наговорил.

— Боже, — вновь устало вздыхает она, но уже без злости. — Ты не перестаёшь меня удивлять, Джек. Неужели ты действительно забыл нашу Клэр? — с недоверчивым удивлением смотрит на меня она.

Я пытался забыть её, все эти четыре года я только и делал, что пытался забыть Клариссу и, возможно, частично у меня и получилось ну, или я просто разучился тактически мыслить.

— У Клэр всегда было лишь две настоящие любви, лишь две страсти: ты и её работа, — подходя к двери, говорит Джессика. — Верни ей ателье, Джек, и не говори, что не понимаешь о чём я, — говорит она и выходит из кабинета.

Ателье… но как она узнала?

— И, Джек, — вдруг вновь заглядывает в кабинет Джессика. — Я, правда, скучаю по тем дням, когда мы все были друзьями, — с грустью улыбается она. — И я надеюсь, что у нас ещё есть шанс всё вернуть.

Глава 31

Сегодня объявят результаты. Буквально через пару часов Брайан станет сенатором штата Нью-Йорк, и мы переедем сюда, мы будем жить в Нью-Йорке, и мне придётся едва ли не каждый день встречаться с Джеком, Джессикой и со всем этим городом.

Я уже около десяти минут сижу в отдельной комнате совершенно одна и пустым взглядом смотрю на запертую дверь. Я не хочу выходить отсюда, не хочу встречаться с Брайаном, с его командой, с шумом, с весельем от предстоящей победы, мне всё это противно, я не хочу быть здесь. Но у меня нет выбора.

Мне приходится подняться с белого дивана и подойти к одному из многочисленных туалетных столиков этой комнаты, я нахожусь в гримерной, поэтому я пользуюсь возможностью и поправляю свой макияж, хотя в этом и нет особой необходимости.

Я отхожу от зеркала и несколько секунд смотрю на своё отражение. На мне красное платье карандаш чуть ниже колена, с тонкими бретелями и прямым вырезом декольте. Несколько прядей моих прямых волос заколоты сзади, совсем лёгкий макияж на глазах и акцент на алых губах.

Я фокусирую взгляд уже не на своё отражение, а на отражение телевизора, который висит на стене позади меня. Даже здесь в гримёрной включены новости, идёт прямая трансляция подсчёта голосов и итоги, за которыми следит весь штат и в частности около тридцати людей за этой дверью, будут известны уже очень скоро.

Сделав глубокий вдох я выхожу из гримёрной, мгновенно погружаясь в суматоху. По всему офису едва ли не бегают сотрудники Брайана — его администрация, они говорят по телефону, ходят с какими-то бумажками и всё время что-то говорят.

— Мисс Олдридж, вас ищет мистер Хилл, — резко остановившись передо мной, говорит едва знакомый мне молодой мужчина.

Я киваю и прохожу дальше надеясь найти Брайана самостоятельно.

— Где ты была? — спрашивает меня он, когда я прохожу в большую комнату, в которой меньше всего людей и здесь даже тихо.

— В гримёрной, — кротко отвечаю я, подняв взгляд на телевизор.

— Всё хорошо?

Я молчу, не желая ни смотреть на Брайана, ни слышать его, ни быть здесь… но мне всё же приходится перевести на него взгляд.

— Приходят результаты, делайте громче и готовьте свои бокалы! — забежав в комнату, громко говорит глава администрации Брайана и, уверенно улыбнувшись, женщина вновь удаляется.

Она избавила меня от необходимости отвечать Брайану и дала понять, что уже через несколько минут все будут праздновать, а мне придётся улыбаться, давать интервью, фотографироваться… надеюсь, этот день пройдёт быстрее, чем вчерашний ужин у Джека.

Когда Джессика и Джек вернулись к нам… их обоих будто подменили. Джек больше не язвил в мою сторону, он вообще мало потом что говорил, и у меня было такое ощущение, что Джессика его запугала или просто отчитала. Он весь оставшийся вечер не сводил с меня пристального взгляда, как и с Брайана, который, кажется, ничего подозрительного не заметил.

— Начинается! — кричит кто-то, вбегая в комнату, и звук телевизора прибавляют на несколько делений.

Пока идёт традиционное вступление и счёт голосов, Брайан берёт меня за руку, а затем обнимает меня.

Все в этой комнате знают, что он победит, это знает и Брайан, но я всё равно чувствую его волнение, его нервно сжимающую мою талию руку. И я вспоминаю, как держала его за руку в день его выборов в конгресс четыре года назад, но тогда всё было по-другому. Никто не знал, что он тогда выиграет, как все знают сейчас, Брайан был другим, я была другой и… всё будто повторяется. Мы вновь, как и четыре года назад стоим у телевизора и смотрим на результаты выборов, но сейчас… мы уже абсолютно другие.

И Брайан выигрывает… он становится сенатором штата Нью-Йорк, хотя в должность вступит только через два месяца.

Смех, крики, улыбки, громкие поздравления, звон бокалов, рукопожатия, объятия и нескончаемые звонки телефонов… всё это моментально заполняет весь офис.

И первым делом Брайан не благодарит свою администрацию, не пожимает руки сотрудникам, нет, он первым делом целует меня и мне приходится улыбаться, а затем наблюдать, как все поздравляют его, выпивают, говорят тосты и всё это длится на протяжении двух часов.

А потом папарацци, журналисты, куча вопросов, снимков и ослепляющих меня вспышек.

— Я завтра улетаю в Сиэтл,